Новости форума

Нет сообщений для показа

Онлайн чат

Онлайн чат сайта Микашевичи ру

Для перехода в онлайн чат, просто кликните на картинку. Это вынужденная мера для защиты от спама.

Достойная работа

Главная Микашевичи Исторические факты Из жизни послевоенных Микашевич - Продолжение

По вполне понятным причинам  вся жизнь местечка вертелась именно вокруг завода, точно так же, как сейчас она вертится, вокруг комбината «Гранит».

Не знаю как теперь, но тогда всех  жителей Микашевич можно было легко разделить на две касты или сословия: на заводских, так или иначе связанных с выработкой пиломатериалов, и всех остальных. Заводчан было меньше, но их значимость ощущалась везде. У них был даже свой микро-поселок с однотипными домиками – коттеджами. Помню, в названиях улиц в этом обособленном анклаве присутствовало слово «фабрика». Наверное,  это объяснялось тем, что в польские времена местное деревоперерабатывающее предприятие называлось фабрикой. Достоверные сведения мне не известны, но в нашей пацанской среде существовало устоявшееся мнение, что «под Польшей» на заводе выпускалась фанера, и обязательно добавлялось слово, весомое, как козырной туз, авиационная!

Наша семья жила на Рудне. Рядом стоял дом, хозяином которого был толковый расторопный мужик Пронько. Он работал на заводе рамщиком, а это (теперь-то я знаю) -- самая главная фигура в лесопильном деле. Звали его по-польски Владек. С его сыном Мишей мы были почти ровесники и, понятное дело, дружили. Это обстоятельство давало возможность иногда проникать на завод, минуя проходную, и становиться свидетелями, невероятного зрелища – превращения толстенных колод (слово «бревно» нам знакомо не было)  в доски прямо на глазах, за считанные секунды. Отец моего дружка, сидя на странной тележке, зажавшей огромными клешнями задний конец бревна, надвигал его на вертикальные пилы, летавшие вверх-вниз с сумасшедшей скоростью. И тут начиналось… Будто изголодавшись, стальные зубья врезались в тело бывшего дерева и оно, чувствуя свою окончательную погибель, начинало конвульсивно дергаться, продвигаясь всё дальше и дальше, пока внезапно с каким-то облегчением не распадалось на пластины похожие на доски. Для нас, юнцов, это было завораживающее зрелище.

Но на территорию завода могли попасть только избранные, имевшие к нему прямое отношение. Все остальные оставались свидетелями только работы цеха сырья, который занимал немалую часть самого центра местечка.

Сейчас в Микашевичах канавы засыпаны, почти ничего не осталось и от бассейнов, нет  шлюзов. А в те послевоенные годы мы, подростки, в начале зимы жили только одним – первым ледоставом. Уже взрослым мне довелось увидеть документальные кадры массового конькового безумия в Голландии. Дождавшись первого льда, и стар, и млад страны тюльпанов становятся на коньки, и отправляются в путешествие на десятки километров по многочисленным рукотворным каналам.

И у нас была похожая радость. Не знаю, какие зимы сейчас приходят в Полесье, а в те времена лед почти каждый год долго оставался без снега. И мы, подростки, со счастливыми глазами отправлялись кататься по молодому сверкающему льду, кто на снегурочках, кто на ледянках, кто на самых современных канадках-дутышах, а кто (были и такие) на деревянных коньках со стальным полозком-проволокой.

Эти путешествия, да еще рыбацкие походы помогли нам основательно изучить водные пути доставки древесины для завода.  Плоты, увязанные перекрученными березовыми и лозовыми ветками, пригоняли  со Случи по двум канавам и накапливали в трех бассейнах.

В прошлом году мне довелось побывать еще раз на Случи. И вот, сидя на берегу реки своего детства, я пытался мысленно восстановить оставшуюся в памяти картину с плотогонами на реке, и ничего у меня не получалось. Случь узнать трудно, за полвека осталось всего полреки, а может и того меньше. А в те годы весной по большой воде частенько сплавлялись вереницы плотов с будками и даже маленькими костерками, на которых готовили себе еду плотогоны.

Работа лесопильной рамы, о которой шла речь чуть выше, зрелище завораживающее. Но в технологической  цепочке лесопиления было еще более впечатляющее действо, мимо которого пройти равнодушно было просто невозможно. И это действо – выкатка бревен на берег в огромные высокие штабеля.

Спроси сегодня любого, как можно вытащить бревна из бассейна, тут же получишь ответ, мол, проще простого. Поставил лебедку, оснастил ее такелажем и… вперед!

Но в стране после войны была такая разруха, что о лебедке и думать было нельзя. Приходилось брать «на пупок».

До самых морозов специальные бригады распускали  плоты, разрубая увязку, набирали пачки бревен, обхватывали их цепями и…пара сильных лошадей, каждая со своего конца, выволакивали их по мокрым слегам из бассейнов на берег и укладывали в штабеля.

Первые пачки давались легко. Вытащив их из воды, лошади потом легко волокли  к нужному месту. Но, чем выше становился штабель, тем сложнее было бревна отправить на самый верх. При виде этой картины, мои ноги сами останавливались, и я во все глаза смотрел на запредельный труд, жалея почему-то лошадей. Работая здесь из сезона в сезон, буланые, каурые и гнедые знали всё наперед: и то, что их будут подгонять всякими нехорошими словами, и что будут хлестать кнутом, и то, что у них не останется выбора – никто другой эти намокшие отяжелевшие бревна закинуть на самый верх штабеля не сможет.

На заводе конюшня была. Но на выкатку нанимали работников и с собственной «тягловой силой». А какой хозяин, какой настоящий мужик не жалеет свою скотину, тем паче рабочего коня! Я, будучи пацаном, видел, как мужики переживали за своих четвероногих напарников с опавшими потными боками! Зная, что пачке надо придать разгон, чтобы она смогла залететь на самый верх, перед тем, как погнать лошадь, хозяин начинал сначала бежать сам, держа в руках длинные вожжи.  И уже за ним верный трудяга, вытягивая жилы, начинал и свой разбег, чтобы совершить еще один, бесконечный по счёту маленький трудовой подвиг.

Разборка штабелей было делом более простым. Бревна нагружали на вагонетку (вниз, это тебе не вверх!) и тоже с помощью  лошадей катили по узкоколейке в лесопильный цех, где их уже ждал Пронько Владек или его сменщики.

Наверное, после моих эмоциональных рассказов об увиденном на выкатке бревен, моя мама в не лучшие периоды моей учебы, рисовала мне ужасающую перспективу неотвратимого будущего, лаконично сообщая: «Что ж,   будешь катать колоды!» Не могу утверждать,  чтобы я в душе радостно соглашался с таким прогнозом своей судьбы, но и сказать, что я от страха тут же начинал грызть учебники, было бы тоже неправдой. В выкатке штабелей, для подростка все-таки было что-то привлекательное. Сегодня, наверное, сказали бы -- там был драйв.

Рассказ о заводе был бы неполным, если бы я не вспомнил о самом сокровенном. Вся жизнь Микашевич и заводская, и не заводская проходила под регламент, который задавал заводской гудок. Сегодня мало кто слышал этот ни с чем не сравнимый звук: низкий, могучий, разносившийся далеко за пределы самого местечка. Могло показаться, что слышен звук трубы какого-то циклопического оргАна с самым низким регистром.

Все жители так привыкли к тому, что утром и вечером (в районе четырех-пяти часов) обязательно раздастся   звуковой сигнал начала и окончания смены, что могли обходиться без часов, которые, между прочим, после войны были настоящим богатством и кое-где   становились причиной дерзких ограблений. В Микашевичах, к счастью, такого криминала не наблюдалось.

СУДЬБА   КОСТЕЛА

Долгое время Микашевичи, как и вся Западная Белоруссия являлись польской территорией. И ничего удивительного не было в том, что к моменту воссоединения в 1939 году, в самом центре местечка, стоял полновластным хозяином всей округи величественный католический  собор.

Моя первая встреча с ним состоялась погожим майским днем сорок седьмого года, когда отец вез меня  на велосипеде на первое место жительства на углу улицы Новой и одноименного переулка. Мы уже успели повернуть с Ленинской в переулок, а я всё продолжал пялиться на необычный дом с высоченной крышей до самого неба, и всё поворачивал и поворачивал голову, пока нога не сорвалась и не влетела в спицы переднего колеса. Без трех спиц и с одним подзатыльником оставшиеся сто метров мы  преодолели уже пешком.

Потом с костелом я познакомился поближе, благо он был рядом с домом, где мы первое время жили. Конечно, я был еще слишком мал, чтобы понимать весь трагический излом  в жизни верующих католиков и их кафедрального собора. Советской власти, окрыленной исторической победой в войне, не нужны были никакие религии, ни буддизм, ни иудаизм, ни христианство. Всё место было зачищено только для одной веры – веры в светлое будущее, в рай не на небесах, а на земле. И то, что кто-то имел по этому поводу другое мнение, никого не интересовало. Дни костела были сочтены.

Службы, правда, еще проходили, но с какой-то осторожностью, почти подпольно. И ксёндз, и его помощницы – согбенные старушки, старались приходить в костел, не привлекая внимания посторонних глаз, как можно незаметнее. Пару раз мне вместе с соседским мальчиком Колей Турчановичем удалось украдкой  побывать   внутри во время службы, и до сих пор я помню ощущение висевшего в полумраке чувства какой-то  настороженности и страха, которых, кстати, никогда не встречал потом в православных церквях.

Не помню, когда это случилось, но однажды костел отлучили от религии, придав ему статус склада «Заготзерна». Увы,  поработать своеобразным элеватором костёлу пришлось недолго. Районный центр, как и вся страна, залечивала раны, нанесенные военным лихолетьем, жизнь приходила в норму, и с каждым днем всё острее стоял вопрос с районным очагом культуры. По статусу им должен был стать РДК (районный дом культуры), призванный помогать мобилизовывать жителей Микашевич на трудовые свершения. Но ни одного подходящего здания в местечке не было. И тут какая-то из начальственных голов сообразила, что мешки с житом могут полежать и в другом месте, а РДК… вот он, готовенький, в самом центре. Надо только чуть-чуть «подремонтировать» -- снять кресты, вознесенные строителями к самым облакам.



{module 20}

Комментарии  

 
+1 #7 Леонид Вертель 24.01.2013 11:26
Хочу обратиться с просьбой ко всем: поищите,пожалуй ста, старые фотографии, покажите их на сайте. У меня почти ничего не осталось с тех времен, да и фотографировали сь тогда очень мало. Но у кого-то что-нибудь да сохранилось.
kxg
 
 
+3 #6 mihail 23.01.2013 23:46
Немцы людей не трогали, бабушка рассказывала. Даже из полевой кухни еду давали (дети приходили и им немцы давали есть) - кухня немецкая стояла у Шпаковских по-моему - это за трансформатором , напротив Донских. Это все было до того как Конопацкий не взорвал немцев в кинотеатре (сейчас там музей, но кинобудка осталась). После этого немцы очень строго относились к людям и тогда же начались облавы т.е. выезды немцев в окрестные деревни. Бабушка говорила, что они одевали халаты сероватого цвета и уезжали, а вечером приезжали злые - халаты были все в крови. Заставляли женщин стирать, и начинали пить, а когда напивались то вываливали на улицу и начинали стрелять по лесу, что за басейном стоял. И люди вечером выходили на двор и смотрели - в какой стороне был пожар, что бы знать - какую очередную деревню сожгли (было, что и с жителями - д. Ситницкий Двор например, даже еще живых закапывали: моей мамы сестру закопали - говорили, что долго кровь текла из-под земли и земля шевелилась.
 
 
+1 #5 Оlegek 23.01.2013 14:35
Cпасибо Леониду, окунул в историю нашего городка. Конечно поменялось многое, да и почти всё, тогда ж ведь было послевоенное время и другие технологии и всё! НО интерессно было узнать интерессные моменты того времени. А не разрушен был город потому как маленький был наверное, бомбили большие города и где войска были.
 
 
+4 #4 mihail 22.01.2013 16:53
На бараках остался, по-моему, только один "годок" - Слава Михнюк (кляйнэ партизан). Усли есть желание, Леонид, его тел. +375299827165 (Велк)x
 
 
+5 #3 Леонид Вертель 22.01.2013 16:35
Сейчас заканчиваю четвертую главу. Может быть, в ней что-нибудь найдется.
По поводу того, что кого-то не вспомнил. Такая цель не ставилась. Например, с Ирой Михнюк я учился в одном классе, бывал много раз в гостях.
 
 
+5 #2 Дмитрий 22.01.2013 15:40
Да, про бараки не упомянуто, а так статья хорошая, можно еще что-нибудь в этом духе.
 
 
+9 #1 mihail 21.01.2013 22:39
Спасибо, Леонид за рассказ! Растревожил память - спать не буду.... Только хочу спросить, почему не вспомнил таких барацко-фабричных фамилий как Михнюки, Черенки ? А вообще , еще раз благодарю за полешуцкую память и хочу заметить- тебя тоже помнят в Микашевичах !