Уважаемый главный редактор!

Я пишу Вам по следующему вопросу. Выписываю и читаю газету «СБ». Она мне очень нравится, и вот в газете № 56 от 25 марта 2015 г. прочитал статью корреспондента Н.Романовой «Патриоты не вы». Она меня очень тронула. И хочу сказать, что не только многие жители, которые находились под немецкой оккупацией, были патриотами. Разные были люди и даже среди зверей в полицейской форме.

Вот я Вам хочу описать такой случай, который произошел в Ветке в период немецкой оккупации.

Я сам коренной житель Ветки и проживал здесь вместе с родителями. Отец работал зав. райпо Ветковского райисполкома, мать — в торговле. До войны в Ветке проживало 5.102 человека, в основном евреи, и они работали в торговле, госучреждениях, образовании, столовых и др. Все трудились как положено было советскому гражданину. Я до войны закончил 6 классов в Ветковской средней школе. И вот 22 июня 1941 года внезапно началась Отечественная война. Все жители были в панике, особенно евреи. В августе 1941–го Ветка была оккупирована. Кто смог из евреев, чтобы избежать расстрела, уезжали в различные края, но не всем посчастливилось это сделать. Остались те, кто продолжал жить в Ветке. В местечке была создана немецкая комендатура, полиция и «новое» руководство района начали наводить свой порядок. Скоро комендатура в Ветке объявила о сборе к комендатуре всех жителей еврейской национальности.

Местные старожилы хорошо помнят события, произошедшие в Ветке 3 декабря 1941 года. В этот день полицаи города вели на расстрел евреев. Имена этих несчастных людей есть в районной книге «Память». Однако в эту книгу занесена фамилия человека как расстрелянного, который и по сей день жив. В свое время я возглавлял группу «Поиск», которая проделывала огромную работу по поиску неврученных наград ветеранам войны. Однажды у меня состоялась беседа с бывшим переводчиком немецкой комендатуры — ветковчанином В.Мисниковым. Он рассказал, что при расстреле в 1941 г. в Ветке была спасена 15–летняя девочка. Этот факт из местных жителей никто не знал, поэтому книга «Память» содержит о ней неточную запись как о расстрелянной.

Когда я уже находился на пенсии, райком партии направил меня на общественную работу ответственным секретарем общества охраны памятников. И вот в кабинет вошла немолодая женщина, она представилась Кларой Шлемовной Фудель. Женщина пояснила, что до войны жила в Ветке. У нее есть огромная просьба: занести в книгу «Память» человека, который работал в Ветковской комендатуре полицейским, — Коноплицкого Николая Алексеевича. Она рассказала такую историю. 3 декабря 1941 года вместе с родителями ее обязали явиться в комендатуру. Спустя некоторое время всех собравшихся евреев полиция под конвоем повела через всю Ветку на расстрел, но в один момент полицейский Коноплицкий Н.А. взял ее за руку и спрятал в укромное место. Все остальные были расстреляны, а их было 360 человек. В конце Ветки на сенобазе были расстреляны ее родители. Но это не прошло для Коноплицкого даром. Один из сослуживцев–полицейских это увидел и доложил коменданту. Тот долго не думал и приказал расстрелять Коноплицкого прямо во дворе комендатуры. Клара Фудель рассказывала, что до освобождения Ветки ее скрывали добрые люди–белорусы, которые рассказали ей эту историю. Позже она уехала на постоянное место жительства в Гомель. Там вышла замуж. Клара Фудель во что бы то ни стало решила узнать хоть какую–нибудь информацию о своем спасителе.

Ей подсказали знакомые, что вместе с Коноплицким в комендатуре работала переводчицей ветковчанка В.Беляцкая. У них состоялась встреча. В.Беляцкая также проживала в Гомеле. Я решил пригласить В.Беляцкую к нам в Ветку, так как я ее знал, для получения подробной информации о героическом человеке, спасшем ребенка. Беляцкая приехала и подтвердила правдивость истории с Кларой Фудель. Она также дала адрес Коноплицкого, где он проживал до войны: Брестская обл., Лунинецкий район, д. Микашевичи. После всех этих разговоров я послал Клару в райисполком, чтобы там решили вопрос о занесении Коноплицкого в районную книгу «Память». Однако она возвратилась из райисполкома и пояснила, что для того чтобы человека занести в районную книгу «Память», необходимы подтверждающие документы. Во время беседы с Беляцкой она предположила, что Коноплицкий, видимо, был послан руководством НКВД на работу на оккупированную территорию.

Я сделал запросы в архивы Минска и Москвы. Они не подтвердили, что Коноплицкий выполнял задания НКВД. Клара Фудель еще несколько раз приезжала ко мне, чтобы узнать, есть ли какие–то родственники у Коноплицкого. Но ей ответили, что нет никаких данных. Уважаемый редактор! Я описываю этот случай, чтобы вы опубликовали эти материалы в газете. Может быть, кто–нибудь из его родственников отзовется и даст объективные данные о судьбе Коноплицкого Н.А. и его жизни до войны. Кроме того, в Ветке еще осталось два человека еврейской национальности — Элена Шанович (ушла в партизаны) и Исак Певзнер (спрятался под телом своего отца). После освобождения Ветки от немецкой оккупации работали на различных участках. Я сам работал в райкоме комсомола, райкоме партии и в торговле заместителем по кадрам райпотребсоюза. Под оккупацией не находился, вместе с матерью и сестрой были эвакуированы в Казахстан. И там меня в феврале 1943 года забрали в армию. Участвовал в боях на фронте в Украине и Карелии, был тяжело ранен. Моя служба в Советской Армии составила 7 лет. Если вы сочтете этот материал нужным, опубликуйте. С уважением, Л.И.КОРМАЧЕВ. Ветка.

Советская Белоруссия № 80 (24710). Среда, 29 апреля 2015 Дата публикации: 21:30:24 28.04.2015